Образы счастливого пространства
21 ноября 2017
«Аспекты исследования творчества М.Ю. Лермонтова: семиотика, мифопоэтика, компаративистика» актуализирует два аспекта: мифопоэтический и сравнительно-исторический. «Новое» прочтение классики, сфокусированное на сравнительно-историческом или же историко-генетическом (мифопоэтическом) аспектах ее содержания, должно способствовать раскрытию новых художественных и философских смыслов романа и лирики, расширять границы понимания значения лермонтовских произведений, способствовать осознанию специфичности типа художественного сознания поэта. В ближайшее время будет представлена книга д-ра филологических наук Я.В. Погребной.
Простые образы – образы счастливого пространства. По сути, разбросаны повсюду, где нам доводилось хоть однажды улыбнуться, и протягиваются еще из детства и юности, когда нечаянная минута радости не приносит впоследствии боли и разочарований.
«Я ехал на перекладных из Тифлиса. Вся поклажа моей тележки состояла из одного небольшого чемодана, который до половины был набит путевыми записками о Грузии. Большая часть из них, к счастию для вас, потеряна, а чемодан с остальными вещами, к счастью для меня, остался цел». (ГНВ. Лермонтов)
«С вокзала Бродстоун до Маллингара — миль пятьдесят пути, пролегающего по срединным землям Ирландии. Маллингар — столица графства Уэстмит и главный город всего этого края; меж ним и Дублином оживленное движение крестьян и перевозки скота. Поезд покрывает эти пятьдесят миль примерно за два часа — и потому вам надлежит представить Стивена Дедала прижатым в углу вагона третьего класса и слабым дымком своих сигарет вносящим лепту в смердящую и без того атмосферу». (Стивен-герой. Джойс) Оба героя с топографическим наслаждением описывают пейзажи, такими, какими они представились в мгновения беззаботной наивности. Лермонтов создает «Героя нашего времени», роман, оказавший влияние на «Стивена-героя». В сентябре 1905 года Джойс писал брату Станиславу: «Единственная книга, из мне известных, которая похожа на мою, — это «Герой нашего времени» Лермонтова. Правда, мой роман гораздо длинней, кроме того, герой Лермонтова — аристократ, уставший человек, смелое животное [...] Сходство проявляется в задачах, в заглавии и местами в убийственном анализе» [Джойс 1985] Отметим, что ту немаловажную особенность, что и Джойсу, и Лермонтову важен не сам по себе портрет отдельно взятой личности, а «портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии», на что Лермонтов указывает в предисловии к книге. Помимо портретов и лиц, запечатлеваются маршруты, по которым читатель без труда отыщет и автора, и его персонаж, и дуб, и лавочку, и бугорок, и ямку на земле. Тех инструкций, что дает нам автор всегда оказывается мало, что принуждает искать живые свидетельства обитания и скитания образа. Мы могли бы отправиться и вслед за Стивеном Джойса плутать по улочкам Маллингара, в который Джеймс прибывает летом 1901 года со своим отцом по случаю его командировки, но в этом незнакомом географическом пространстве мы скоро рискуем заблудиться. Лермонтовские места нам ближе и уже не раз хожены. «Герой нашего времени» впервые был издан в Санкт-Петербурге в типографии Ильи Глазунова и Кº в 1840 году в двух книгах тиражом в 1000 экземпляров. В 1838 г. только приступив к ее написанию, после года первой ссылки на Кавказ, М.Ю. Лермонтов пишет в письме своему другу С.А. Раевскому: «Я буду к тебе писать про страну чудес – Восток. Меня утешают словами Наполеона: Les grands noms se font à l’Orient (Великие имена делаются на востоке). Видишь: всё глупости» [Лермонтов М.Ю. Полное собрание сочинений : в 6 т. М. ; Л., 1954–1957. Т. 6. С. 438]. Хотя в этих местах Лермонтов далеко не впервые: он знал их с детства. По подсчетам краеведа Германа Беликова, в Ставрополе Лермонтов делал не меньше дюжины остановок, что в совокупности превышает время, проведенное им в Пятигорске и Кисловодске. Вместе с д-ром филологических наук Яной Всеволодовной Погребной, автором книги, которая готовится к выходу, мы предлагаем прогуляться с лермонтовским «Героем».Из книги [Я.В. Погребная]:
В фокусе мифопоэтических исследований в предлагаемой вниманию читателя монографии находится роман М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». Предметом исследования выступает не фольклоризм романа, не рецепция мифа и проблема интертекста, порождаемого путем синтеза мифа или адаптации мифа/мифов к роману, а мифологизм романа М.Ю. Лермонтова, мифологемы и архетипы, раскодируемые в смысловом поле романа. Миф интерпретируется как «своеобразный шифр культуры» [91, c.26], как неотчуждаемая часть сознания, его глубинный смысловой пласт, мост, соединяющий современного человека с миром архаической культуры, компоненты коллективных мифологических представлений – архетипы и мифологемы – входят в структуру художественного образа, выступают одной из его смысловых граней. Индивидуальное творческое мышление, обладая этажной структурой, глубинные этажи которой соотносимы с коллективным архаическим мифологическим мышлением, порождая художественный образ, сообщает ему идентичную этажность, многомерность, признаки мифологического феномена, в котором по параметрам, разработанным Л. Леви-Брюлем, устанавливается идентичность творческого мифотворящего сознания с архаическим, прелогическим, поскольку «предметы, существа, явления могут непостижимым для нас образом быть одновременно и самим собой и чем-то иным» [82]. Архетипическая, мифологическая смысловая составляющая выступает неотъемлемым и идеологически значимым компонентом многомерного художественного образа, одним из параметров его идентификации. Выявление этой смысловой составляющей достраивает семантический объем образа, способствует его более полному и точному пониманию.
Рубеж XVIII–ХIХ вв. отмечен стремлением к ресемантизации уже сложившихся в искусстве и литературе сюжетов, образов, мотивов, а также тенденцией к ремифологизации культуры в целом и литературы, в частности. Именно в начале XIX века в трудах и исследованиях философов и ученых, придерживающихся романтической концепции генезиса художественного творчества и его значимости, создаются первые теории мифа и выстраивается первая система критериев, дифференцирующих миф современный и миф архаический. Е.М. Мелетинский указывал на значимость романтического этапа в становлении теории изучения и толкования мифа: «Романтическая философия мифа, подготовленная работами Хр. Г. Гейне, друга Гете К. Ф. Морица, научными и теоретико-литературными выступлениями братьев Шлегелей и других авторов, получила свое завершение у Ф. В. Шеллинга (параллельно писали о мифе и символе Ф. Крейцер, И. А. Канне, братья Гриммы, Г. X. Шуберт и др.). В романтической философии миф преимущественно трактовался как эстетический феномен, но ему вместе с тем придавалось особое значение как прототипу художественного творчества, имеющему глубокое символическое значение; преодоление традиционного аллегорического толкования мифа (отчасти еще у Хр. Г. Гейне) в пользу символического...» [109]. Г.В. Шеллинг в чрезвычайно значимом для становления и развития теории мифа труде по философии мифа («Историко-критическое введение к философии мифологии. (Мюнхенские лекции)», 1825) подчеркивал: «Мифология есть необходимое условие и первичный материал для всякого искусства...» [183, c.105]. Можно утверждать, что данное положение выступает основополагающим для той концепции мифа, которая вырабатывается в большинстве современных отечественных и зарубежных школ мифопоэтики: от западноевропейской и американской мифокритики до концепции мифореставрации С.М. Телегина.