Нельзя поменять слова
1 августа 2016
- «Поэзия, по Фросту, – это когда эмоция нашла мысль, а мысль нашла слова», и эти «слова нельзя поменять местами», – отметил Николай Туз, автор книги «Мел и уголь» («Крейда і вугілля»), в интервью Ирине Михайловой, а также рассказал о пространстве стиха, о том, как идут поиски слова, о средствах и опыте в области переводов поэтических текстов с одного языка на другой и иных способах изменить мир.
«Вначале было Слово, … и слово было – Бог». Я, зная смысл этой фразы, все-таки всегда чувствую, что она – о силе слова, о его могуществе. Но в сегодняшнем времени слово силу потеряло, как и понятия, которые за ним стоят. Они размываются, подвергаются сомнению…
А древние знали магию слова, его способность менять мир... И вот эта магия проявляется в стихах Николая Туза:
«в небо пустое после сильного ливня возвращаются птицы
древние вороны мягкого черного цвета
исчезая затвердевают
часы начинаются длинные
как ресницы
которые только у новорожденных бывают…»
Чувствуешь вкус слова – и каждым наслаждаешься. И начинаешь понимать их – нет, ощущать – всеми шестью чувствами. И появляется еще одна составляющая – мелодия стиха:
«шел снег оставляя следы Мандельштама
И в каждом сугробе
я видел надгробье
поэта
полета
и в каждом прохожем
подобие шрама
на коже
белого переплета»
Нам посчастливилось: на нашу жизнь упал взгляд большого художника и показал нам то, что мы не замечали, что-то высветил, что-то повернул другой гранью – и этот взгляд на мир стал вдруг нашим. Поэт подарил нам его. А все потому, что были найдены единственно верные слова. Чувство слова – этого у Николая в избытке!
«Стихотворение должно быть емкое, нельзя поменять слова. Если можно поменять, значит, это плохой текст.
…Как идут поиски слова? Мне нужно сосредоточиться: погрузиться в творчество, отбросить все, что вокруг, и стать чистым Я. Работа над словом иногда тяжело идет, иногда очень быстро приходит нужное. Все зависит от состояния… Я, например, считаю поэзией произведения Флобера. Он ставил перед собой сверхзадачи: говорил, что фраза должна иметь единственный вид, возможный для этой фразы. То есть все лишнее надо убрать. И при этом можно над одной фразой сидеть несколько месяцев, находя верные слова.
Для меня длинное стихотворение – четыре-пять строф, среднее – две-три строфы. Я стараюсь экономно использовать пространство стиха: если одно слово выкинешь – и все рухнет, а если не рухнет – значит, оно лишнее. Это как витраж – там невозможно убрать ни одно стеклышко». Пространство стиха используется так экономно, что порой остаются только простые существительные, эпитеты уходят, и стихи становятся афористичными:
«Душа, любовь, мечта, свобода,
Дорога, звезды, счастье, Бог.
Философ вышел из народа,
Народ, оставшись, занемог…»
Я начинал писать прозу, потом уже стихи. Сочинять начал еще в первом классе. Мысль нестандартная, меня не всегда понимали. Как-то в сочинении написал: «Летом от большого числа купающихся море похоже на суп с фрикадельками». Учитель это не принял…
Поэзия – это когда тебе не хватает обычных слов. Стихи рождаются от сильного чувства: от боли, от счастья или несчастья. В моих ранних стихах – смерть и боль. Они, скорее, как философские понятия».
– Что ты считаешь своим официальным признанием?
Официальное признание – это ты использовал свой дар в корыстных целях. То есть не ты для литературы, а литература для тебя. Я – для поэзии. Что такое официальное признание? Ты становишься частью системы, ты несвободен. Главное обязательное состояние поэта – свобода. Он и в неволе может быть свободен, оставаться самим собой, не изменять себе».
– Сергей Курехин говорил о Пушкине, что он в стихах потерял свою личность, возвысился над своим Я, вырастил свое не-Я…
«Личность свою не то что теряешь, а растворяешься, как капля в море, в поэзии. Если эту каплю выбросить из моря, она высохнет».
– Кто у тебя любимые авторы?
Верлен, Рильке, Лорка, Костенко.
– Как понимаешь, что стих талантливый?
Читаешь – и мурашки по спине. Когда чувствуешь, что человек не повторил чужой образ, это его собственный, это новая эмоция.
Точность используемых слов подразумевает точность понятий, которые за ними стоят. У Николая Туза так и в жизни: для него добро – это добро, предательство – это предательство, и другие варианты просто не рассматриваются. Оттого стихи – не способ заработка, а образ жизни.
Наверно, поэтому рядом с ним – Галина. Не безликая Муза, основная сфера деятельности которой – вдохновлять своего Поэта, а литератор, журналист, прозаик, критик…Состоявшийся, с именем. Союз двух творческих личностей – обычно это сложно, нервно и ненадолго. У них получилось – четверть века. На мой вопрос: «Как вам живется вместе?» он ответил: «Нам живется – интересно». А еще живется – с любовью. И потому, когда читаешь его стихи, посвященные жене, появляется ощущение, что идет разговор двух настолько родных людей, что все понятно с полутона:
«может кто-то будет проходить
может будет что-то говорить
а беседу если не начнет
то хоть мост над пропастью качнет»
Сейчас книги перестают читать, а тут – стихи… Будет ли у них читатель через несколько лет? Наверно, сейчас не лучшее время для поэзии…
Поэзия носится в воздухе. Была бы поэзия, а слово появится. Придет гений, который объединит звуковой видеоряд, поймает все это в некий капканчик…
Когда-то боян, напевая былины, чувствовал себя книгой. Когда появилась письменность, книга дала толчок человеческой мысли: из абстрактных значков появился образ… Но тут великую роль играет воображение. Человек без воображения читать книги не будет, он очень жестокий, он не будет сопереживать. Почему поэзию не понимают? Подходят к ней как к шараде, то есть логикой пытаются понять, а поэзия – это дух. Стихотворение – её телесный образ.
Вот и его стихи-образы, картины, фильмы… в общем, в четырех – восьми строках он умещает целое явление, жизненный срез:
«Меняясь в пространстве, расходуя время,
теряя в дороге перчатки, зонты,
ты прибыл в ту местность, где пилят деревья
на доски длиною чуть больше чем ты».
Переводы – вторая составляющая творчества Николая Туза. И здесь – талантливо, уникально… Фамилия, видимо, обязывает.
В 1706 году появилась первая книга стихов, напечатанная на территории Европы. Я её перевел на современный язык. Переводить было сложно. Над первым стихотворением месяц сидел! Потом остальные – тоже за месяц. Мой перевод вошел в Академическое издание. Произведения украинской поэзии XVI–XVII веков переводили величайшие классики, а вот выбрали мой перевод.
Перевод можно сделать неформально - постараться передать не только смысл, а дух времени, личность поэта. Ты должен чувствовать, что у автора первично – рифма, мысль, чувство. Надо вычленить, почувствовать, что основное.
Я не могу переводить под заказ. Я вживаюсь в написанное. Вот здесь должно быть не-Я – насколько ты можешь войти в него, настолько ты талантливый переводчик. Ты становишься автором этого стихотворения. Ты должен перевести на другой язык как собственное стихотворение, но при этом ты – не ты, а автор этого стихотворения.
И остается только сожалеть, что так мало стихов Николая напечатано. Они помогают понять и запечатлеть время, они открывают нам, что происходит с нами, с нашими душами… Они нам нужны.
Ирина Михайлова